РАЗБОЙНИК И ФЕЯ

В одной, весьма отдалённой от нас с тобой, местности проживал принеприятнейший тип - разбойник. И не сказать, что проживал, так, влачил жалкое существование. Судите сами, ни тебе прописки, ни тебе санитарных условий. Лес кругом и звери дикие, волки там, лоси всякие. А со зверями жить и сам по неволе озвереешь. Одним словом, поживал разбойник, и было у него развлечений, разве что на дорогу выйти - ограбить кого, изнасиловать и убить.
А в той же области имела практику фея. И не какая-нибудь любительница, бестолково машущая волшебными палочками, а всамделешная.
И однажды… Да, в этом месте, румяный мой читатель, вы вправе ухмыльнуться – опять, запланированные автором случайности. Вот, вот, именно, абсолютно случайно они встретились. Фея спешила по своим волшебным делам, а разбойник вышел на дорогу как следует поразвлечься.
Разбойник увидел фею и сразу же захотел её ограбить, изнасиловать и убить. И, кстати, не обязательно в такой последовательности. А что же фея? Увидев разбойника, и поняв его не самые белоснежные намерения, она была поражена неожиданной мыслью. Перед ней, на лесной дороге стояла возможность её самого великого волшебства, можно сказать – чуда! Она решила. Из этого форменного негодяя жизненно необходимо сделать нормального человека.
Правда способ бедняжка выбрала, на мой взгляд, не то чтобы оригинальный, а скорее малоэффективный. Но ведь она, в конце концов, фея! Не буду вас томить, - она вышла за него замуж.
Прошло много лет. И что мы видим? Нормальная семья, малогабаритная квартира, почти воспитанные дети. Разбойник ничуть не изменился, разве что лысина появилась, да брюшко больше выделяется. Правда и на дорогу он больше не выходит, предпочитая больше на диване, перед телевизором. А фея как-то погрузнела в талии, сменила воздушный наряд на домашний халат и тапочки, а палочку свою волшебную и вовсе где-то потеряла. То есть, всё как у приличных людей.
Но почему-то, когда я смотрю на них, невольно закрадывается мысль: «А может, им лучше было… не встречаться?»

СНЕГ

Однажды, в одном, достаточно благополучном во всех отношениях городе, пошёл снег. Скажем, это не стало неожиданностью, зима всё-таки. Но в этот год снега навалило под самые крыши. Людям стало сложно ходить к друг другу, да и не только в гости. И когда все они собрались, чтобы убрать снег и сколоть лёд, один из них, видимо самый умный, сказал: «Зачем нам так напрягаться, ведь скоро весна, и снег растает сам по себе». Жители города остановились, «А ведь он прав!» - подумали они. И разошлись по своим благоустроенным квартирам, пить чай и ждать…
А весна так и не пришла. Как хочется верить, что это не наш с тобой город.

ИСТОРИЯ ЭВОЛЮЦИИ

В очень давние, невозможно далёкие от нас времена, на земле жили огромные динозавры. Размножались они таким образом, - откладывали свои неимоверно большие яйца, а дольше уходили по своим делам. А потом они вымерли и появились люди. Они множились и процветали, ели мамонтов всяких, тушканчиков. Хотя их, конечно, тоже ели, но людей было так много, что всех съесть просто не успели, так как размножались люди быстро. Как размножаются люди вы, наверное, уже знаете, по крайней мере, не яйца откладывают.
И что же получилось. Огромные динозавры вымерли, люди всех мамонтов съели и ходят себе гегемонами по земле. А мораль проста, –хочешь размножаться, держи свои яйца при себе!

СОЦИОЛОГИЯ

Жил был один молодой человек. И стало ему скучно, так он от скуки поэму написал великую, да не одну. И жил другой человек, и ему тоже стало скучно, так он от скуки человека убил. Того, что поэму написал. Вроде причина одна, а какие судьбы разные.

ЛИСТЬЯ И ВЕТЕР

Тебе холодно? Возьми мой плащ, как никак Октябрь на дворе. Осень. Не страшно, что на улице становится холоднее, просто надо стать немного теплее внутри, и тогда всё нипочём.
Посмотри на вон то дерево. Я знаю про него одну историю. Точнее не про него, а про листья этого дерева. Слушай.
На одном дереве, на вполне конкретной ветке обитали листья. Шелестели себе, трепыхались, бед не знали. Но природа имеет свои законы, и им противиться никто не в силах. Наступила осень. Листья мёрзли, желтели и в один прекрасной день они почувствовали, как отрываются от своей, такой привычной ветки, и неодолимая сила тянет их вниз. Страшно стало листьям. Они гладкие, чистые должны будут упасть на эту противную грязную землю, где их обязательно затопчут, сомнут, разотрут в прах.
И листья, отчаявшись, взмолили как раз, пролетавший мимо ветер: «Добрый, сильный ветер, возьми нас с собой, вверх, подальше от этой земли». Добродушный ветер рассмеялся, подхватил листья себе на плечи и понёсся вверх, в небо.
В небе ветер пел про радость полёта, рассказывал о чудесах поднебесья, а глупые листья восхищённо и испуганно охали и старались покрепче держаться.
Так продолжалось бы долго, но ты ведь знаешь, какой ветер бывает переменчивый, можно даже сказать ветреный. И вот он, забыв о своих пассажирах, сделал крутой вираж и полетел куда глаза глядят, к новым дням и чувствам. Может быть даже к тебе.
А листья? А что листья? Какая уже разница, хотя могу и рассказать. Свалившись, они опять полетели вниз, к истоптанной тысячью следами земле. С ужасом понимая, что теперь падать будет ещё больнее.

СКАЗКА О ЛЮДСКОЙ БЛАГОДАРНОСТИ

Людская благодарность - действительно сказка!

ОГОНЬ

Три дня и три ночи Пром-ити бежал, останавливаясь не более чем на тысячу ударов сердца, чтобы перевести дух. И только один раз сумел забыться тревожным сном. Он знал, что за ним идут Стражи, и ни сбить их со следа, ни состязаться с ними в скорости невозможно. А только так, из последних сил, с хрипом втягивая воздух в измученные лёгкие, бежать, стараясь пересечь Грань, до того момента как равнодушно голодные глаза Стражей увидят тебя, и уколы холодных жал сделают тело и мысли непослушными
.
Как безопасно сладко глядеть на пламя огня, послушно уютного. Того огня, который сделает пищу сочнее и мягче, остриё копья твёрдым, а девушку в твоих руках податливей.
Пром-ити любил огонь. Особенно, когда старики-сказители по вечерам рассказывали жуткие истории о племенах, которые никогда не знали огня. Эти несчастные продирались сквозь страхи ночи, не имея возможности осветить свой путь, разогнать сумрак рыжими сполохами факелов, согреть себя. Именно в эти моменты Пром-ити неистово желал вырваться за Грань, принести огонь диким, измученным мраком, но таким же как он, людям.

О том, что он перешёл Грань, Пром-ити понял сразу. Отступило чувство неотвратимой погони. Даже сам воздух стал как бы прозрачней. Сейчас, сейчас он выйдет к Диким. Пром-ити приготовил огнетворные камни, собрал кусочки сухого мха, поджёг их. Когда огонь разгорелся, сунул в костёр сухую ветку, а когда она занялась, поднял её над головой и пошёл, чтобы принести огонь…
***
Рядовой первого года службы Джон Митчел, бледный как полотно савана, запинаясь на каждом слове, пытался доложить сержанту, которого все называли Горилла, ветерану всех известных и неизвестных войн:
-Сэр, я стоял на посту, когда этот чудик вышел на меня. Я сказал ему остановиться, а он что- то мычал и размахивал горящей веткой. Сэр, я действовал по уставу! Я сделал предупредительный выстрел, а он всё равно прёт на меня! Сэр, я действовал по уставу! А потом - вот, и я вас вызвал.
Горилла присел на корточки перед телом молодого мужчины. Поднял с земли одноразовую зажигалку, повертел в руках, бросил обратно. Поднялся, пнул палку, один конец которой ещё тлел. Повернулся к часовому:
-Митчел, успокойтесь! Недавно пришло сообщение, что из частной клиники три дня назад сбежал пациент. Расслабьтесь, это всего лишь псих.
Пром-ити лежал, отдавая земле последнее тепло. И вместе с теплом уходила мысль: «Я всё-таки донёс огонь людям».

МАНЬЯК

Собака ищет еду, людей ищет беда, крылья птиц ищут ветер. А я ищу тебя.
Я ищу тебя в пространстве, ограниченном белым прямоугольником простыни, пространстве, насыщенном твоим запахом, пространстве, ещё хранящим твой пряный вкус и тепло твоего сердца.
Если нахожу, облегчённо выдыхаю в тебя всю нежность и ярость своего безумия. Воздух и звуки улиц входят в приоткрытые балконные двери, настойчиво раздвигая занавески.
Если же нет, нежность и ярость выскребают до дна остатки благоразумия. И гора окурков в пепельнице будет расти, а уверенность уменьшаться. И это не означает ничего, кроме того, что я уже не усну.
Я услышу гулкие шаги.
Он ищет по подворотням, продуваемым подъездам, не стесняется входить в квартиры и офисы. Нет ему преграды. Беспощадный в своей силе, он делает нас жалкими и податливыми к незримой власти.
Родители не пугают его именем детей, люди желают друг другу поскорее встретить его. Но не дай Бог посмотреть в эти жаркие безжалостные глаза.
Хотя зачем ты мне без него.
Ведь в это время собака ищет еду, беда ищет людей, крылья птиц ищут ветер.
А я ищу тебя.

УЕЗЖАЕТ ЦИРК

Закончились гастроли, – цирк уезжает. Лев мечется от окна к окну, тычась в решётки тамбурной клетки. Высматривает добычу, ему обещали, но поезд тронулся, а газели и косули остаются на перроне. Не ужели зря он как заяц прыгал по тумбам. Великодушно позволял класть себе в пасть пышноволосую голову зрительницы, неожиданно согласившейся на опасный трюк. И лев, в отличие от неё знал, что с ней ничего не случится. Опять обманули, снова уезжать.

Цирк уезжает. Рыжий клоун накачивается заранее припасённой перцовкой. Горячо и горько. И совсем не весело, а горячо и горько. Размазывая краску нарисованной улыбающейся рожи слезами, которые вовсе не пьяные, а потому, что горячо и горько. Сквозь румяна и белила начинает проступать черты лица, уставшего, смертельно уставшего человека. «Смотрите как я сейчас смешно упаду, оп-ля!». Зал наливается смехом, аплодисменты, жестокие, бьющие пощёчинами овации. «Рыжий, рыжий конопатый убил дедушку лопатой» - дразнится ветер, втискиваясь в неплотно прикрытую вагонную раму. Где моя лопата?! Взять её приятную тяжесть в руки и идти по рядам, сбивая с лиц улыбки, вколачивая в глотки навязчивый смех. Идти всё выше и выше.

Цирк уезжает. Факир, кудесник, маг. Кто же я?!! Чуда хочу, чуда.! Цирковой фокусник выталкивает из себя несвязные фразы, обращаясь к…
К кому? Вытряхнуть кроличье дерьмо из цилиндра. Вытащить из горла шпагу, а то изжога замучила. Хотите фокус? Слабо засунуть в горло шпагу? Нет, не через рот, так любой может. А вот здесь, сбоку, где стучится жилка. Стучится себе, стучится, в двери стучится, в души. Откройте!!!
Маэстро, туш! Смертельный номер!

Цирк уезжает, зрители остаются.

САМАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА В МИРЕ

Ты должна чётко понимать – дело не в росте, и даже не в возрасте. Как пример я могу рассказать тебе историю о самой маленькой девочке в мире. Нет, не смейся, это вовсе не ты. Это девочка была значительно меньше тебя.
Даже не знаю с чего начать. С её рождения? Вряд ли, получится слишком долго. С того момента, когда она начала становиться взрослой? Не нужно, это не имеет смысла.
Наверно, нужно начать с того, что её вдруг не стало, почему и где – не важно. Важно то, что один человек вдруг понял, что самая маленькая девочка в мире была для него больше чем весь мир.
Даже самый маленький в мире человек может быть больше Вселенной, но это понимаешь, когда его уже нет. Грустно немного.

Я ЗА ТОБОЙ

Гулял по парку, наблюдал, как начинается весна. Её стремительный бег струился во всём, даже во мне. Дышалось и думалось как-то легче, хотелось забыть про авитаминоз и изменившую жену. Хотелось дышать. Дышать ещё и ещё, до рези в прокуренных лёгких, до цветных кругов в глазах.
Во время одного из этих неистовых вдохов пришла боль, острая, вытягивающая слёзы и воспоминания боль. Она пульсировала и кривляясь, изгибалась где-то слева. Ухала филином в уши, билась потерянной любовью в горле.
Позабавившись, отпустила.
Я присел на скамейку, восстановил дыхание. Закурил.
-когда я буду большой, стану вашей женой, - я повернул голову. Рядом со мной на скамейке сидела девочка, смотря на меня так серьёзно, как могут смотреть только маленькие дети.
-когда ты станешь большой, я буду уже совсем старый, а может и вовсе уйду, - не смотря на то, что я, желал продолжить начатый разговор в весёлом тоне, ответ получился какой-то неожиданно грустным.
-куда ты уйдёшь? – так же серьёзно спросила девочка.
-на небо
-уверен?
-вообще то, нет, - поникнув, сказал я.
-а куда?
-не знаю, но там наверняка будет очень темно.
-ничего, я за тобой приду.
-тебе там нечего делать. Да и за чем тебе туда идти?
-чтобы вернуть тебя
-оттуда не возвращаются
-ерунда, отовсюду можно вернуться, - небрежный взмах рукой
-но зачем!?
-это шанс, - при этих словах она встала и пошла прочь.
Мгновения я приходил в себя, опустошённый этим негаданным диалогом.
-постой, кто ты? Как тебя зовут?
Она обернулась,
посмотрела в глаза,
водоворотом втягивая меня в знание бесконечности её имён.

Давление падает…
Пульс нитевидный….
Разряд……
Разряд… ….

(с) Арсений Семенов

Полчаса спустя Ньютон всё ещё матерился. Голова болела дико.
- Ледышку приложи, - посоветовало яблок. – В таких делах ледышки – это первый сорт. Я тебе как профессионал говорю.
Ньютон не ответил.
- Да ладно тебе дуться, - пихнуло его яблоко. – Зато закон открыли. Новенький, с иголочки. Правда, здорово?
Ньютон хотел ответить, но промолчал. Слов в английском языке не хватало. "Русский, русский пора учить!" – мысли Ньютона метались, словно бешеные тигры по клетке. Затем он посмотрел на сидевший в сторонке Закон. Тот сидел такой юный, свежий, незатёртый. И Ньютона отпустило.
- Ну что, в оперу? - с надеждой спросило яблоко.
- В ОПЕРУ! – решительно произнес Ньютон.
- Урррррра! – завизжало яблоко.
Через минуту они уже продирались по сугробам с сторону города. Шёл снег. А вслед за Ньютоном и яблоком тихонечко крался, изредка чихая в ладонь, Закон всемирного тяготения. У него был насморк.

"…В 1666 году Исаак Ньютон, гуляя по саду в родовом поместье в Вулстропе (графство Линкольншир, Англия) наблюдал падение яблока. Мысль, пришедшая ему в голову в результате данного события, предполагала, что одна и та же сила заставляет и яблоко падать на землю, и Луну оставаться на околоземной орбите. В последствии это рассуждение легло в основу Закона всемирного тяготения, формулировка и доказательство которого были опубликованы в 1687. Дальнейшая судьба яблока осталась неизвестной…"

Накарябал Пупырчатый...

* * *
Хорошо летом в Сио-Яне...
Нокрэз лежал на песке, блаженно жмурясь лучам солнца и про себя улыбаясь чему-то. Отогнав от себя все творческие позывы, он полностью сосредоточился на отдыхе - отпуск все-таки не такое уж и частое явление. Рядом негромко шумело море, накатывая свои волны и периодически обмывая ноги автора.
- О, Нокрэз, помоги мне!
Старик поднял голову.
- А, РОК. Чем могу?
- Поклонники меня задолбали, постоянно требуют все нового и нового продолжения! - чуть ли не плача, произнес РОК. - Я уже устал от этого, у меня бессонница от постоянных попыток придумать что-то новое!
- А ты уйди на отдых.
- Не могу, ко мне все время приходят поклонники и требуют, требуют, требуют продолжение!
Нокрэз некоторое время пристально смотрел за игрой солнечных бликов на гребнях волн, слепивших глаза.
- Что же я могу сделать?
- Я хотел бы... эмм... - замялся РОК, явно смущаясь сказать. - В общем, я бы хотел, чтобы ты посоветовал, как лучше закончить рассказ. Я не могу это больше терпеть.
- Ах, это. Вложи в него какой-то скрытый смысл, заставь читателя задуматься над прочитанным. Вот и весь секрет.
- Но это не подойдет! Они привыкли к простым словам, они загрызут меня, если я напишу это!
- Ты успел выработать свой стиль. Пиши согласно ему.
РОК хотел сказать еще что-то, но потом передумал, и, грустно опустив голову, побрел назад в Столицу.

(с) Stormtrooper

-Сара Коннор?
-Кто, я? Ой, не смешите мои тапочки - какая я вам Коннор? Моя фамилия Роземблюм. Сара Роземблюм.
-Мне. Нужна. Сара. Коннор.
-А что, Сара Роземблюм вас уже не устроит? Я, конечно, понимаю - мне не двадцать пять...
-Нет. Мне нужна Сара Коннор.
-Послушайте - вы, случайно, не антисемит?
-Мне нужна Сара Коннор!
-Нет, вы только посмотрите - какой настойчивый! Как вас зовут, молодой человек?
-Терм...это не важно. Где Сара Коннор?
-Да что ж вы заладили "Сара Коннор, Сара Коннор"! Ой... Я, кажется, всё поняла! Вы, должно быть, тот самый молодой человек "по вызову"? Ну, признайтесь - мои подруги решили устроить мне приятный сюрприз! А ну дайте-ка я на вас взгляну... Ммммм! Надо отдать должное Розочке - у неё таки есть вкус в мужчинах! Ну, проходите, что же вы в дверях стоите!

-Вы не Сара...
-И снимите, наконец, эти ваши дурацкие темные очки. Уууу...мне нравится этот огонёк в глазах! Красный...
-Я должен идти...
-Куда?! Заходите же, не стесняйтесь!
-Но мне нужна Сара...
-Всем нужна Сара...тебе нужна Сара, мне нужна Сара...Заходи, кому говорю!
-Что вы делаете??
-Сейчас я тебе покажу - что я делаю. Снимай свою кожаную куртку! Грязный мальчишка! Ты себя очень, очень плохо вёл! И штаны свои кожаные тоже спускай! Ммммм...кожаные трусики? А ты шалун!
...

-I'll be back.
-Конечно вернёшься. Куда ж ты теперь денешься...
А всё-таки, хороший мужик этот терминатор. Даже убивать жалко, - подумала Сара Коннор и мечтательно выпустила в потолок тонкую струйку дыма.

Мама купила мне велосипед. Я прыгал вокруг нее как ребенок. Да я и был ребенком шести лет. Немного оседлав свой восторг я отошел в сторону:
-Спасибо мама, как-то застенчиво сказал я.
Да, я никогда не был ласковым ребенком. Чтобы там обнять и поцеловать, прижавшись к ней. Никогда.
-И в кого ты такой неласковый, улыбаясь говорила мама.
-Ну мам,- я же ласков с девочками, меня даже Ленка вчера поцеловала.
-Эх ты,- обхватив мою шею и теребя мои волосы - ответила она.
Вырвавшись из ее объятий, сверкая пятками я бросился поделиться этой поистине радостной новостью с пацанами.

Как неумолимо бежит время. Казалось, еще вчера играли с ребятами в прятки, были разбойниками и казаками. Бродили, бегали беззаботными глазами погороду. Рассматривали прелести девочек в подъездах.

-У меня шоколадка есть. Вот так вот.
-Сереженька, а ты мне дашь половинку,- верещала Светка.
-А ты мне покажешь свою пипиську,- отвечал с полной серьезностью этого вопроса я.
-Ух ты!!!-лишился я половины сладкого какао.
-А потрогать можно?- застенчиво вопрошал я.
-Тогда вся шоколадка.
-Давай.

Прятки остались, но сейчас я уже прячусь не от Кольки из семнадцатой и не от Ленки из двадцать пятой. Прячусь от книг, от профессора нашего университета, также спрятавшего свой хитрый взгляд за толстым стеклом в костяной оправе, от проблем быта.

Уже и деревья кажутся не такими большими, и ноги, в этих смешных сандалиях, превратились в мужскую ступню сорок четвертого размера. Лишь какие-то воспоминания.
Помню лишь свои слезы. Мама сняла ремень со стенки.
- Мама, не надо.- Ну за что, они сами не отдавали свои игрушки.

Помню дядю милиционера, который к нам приходил, по поводу этого так сказать маленького проступка. У маленьких - маленькие проступки.

-Ну мама, за что?- голосил я на весь дом.
-Что же ты делаешь негодник?!
-Тебе мало игрушек?
-Я тебе в чем-то отказываю, в твоих прихотях,- кричала мама, меняя фразы с кожаным ремнем.
-Да как ты мог ударить по голове кирпичом Колю.
-А Лену? - Зачем ты ее тащил за волосы по всему двору? Это же девочка.
Я был заперт в комнате.
Ну да ладно, все уладилось. Все потом помирились: Эх детство.

Да, все изменилось. Все стало казаться с другой точки зрения. С более взрослой.

Дядя милиционер с усиками - стал ментом. Светка с Ленкой поменяли свои детские формы. Теперь уже не проходил шоколадный бартер. Да и мои желания возросли.

Мороженое с лиманадом поменялось на водку с пивом. Теперь за свои поступки я должен отвечать сам, самостоятельно. Взял академ, чтобы из универа не выгнали. Это как в том анекдоте:
-А ты что развелся то?
-Плохо что ли готовила?
-Да нет. За непосещаемость.

За все нужно платить. Платить самому. Вот в этом я не хотел взрослеть ни капли. Я взрослый, я решаю свои проблемы сам; я пью с кем хочу, я приду во столько, во сколько мне это заблагорассудиться.
Я взрослый настолько, что могу сказать без зазрения совести. Назвать ее на.
-Слышь, мать - дай мне пять сотен.
Дает. Иду на день рождения к Ленке.
-Когда вернешься?
-Не знаю мам. Может завтра вечером.
Пришел через два дня, не один. С Ленкой. Мамы не было дома. Сразу на кухню.
-Бля: Даже поесть не оставила. Сложно что ли. Поворачиваюсь к шкафу.
Записка: Я до вечера среды в командировке.
-Деньги в моей тумбочке. Целую. Не баловаться.
Пошел, нет, рванул со скоростью света в ее комнату. Глаза прокрутились - три семерки вместе с носом. Две штуки. Так-с. Сегодня суббота, полдень. По пять сотен на день. До вечера, до среды.
-Ленка,- живем.

-Привет мать. Как дела?
-Сам то как?
-Нормально все.
-Мам ты же знаешь Ленку. Так вот. Она теперь будет жить со мной, в моей комнате.
::. ?
Ленка появилась вовремя, выручила от ответа на ненужные вопросы.
-Так-с.
-Хоть вы и знакомы, вот мам - моя девушка.
-Здраствуй, наигранной улыбкой, поприветствовала ее мама.
-Здраствуйте, тетя Катя.
-Мам, мы гулять пошли.
-Когда придешь?
-Когда придем?- Ну: не знаю, но не жди. Может опять поздно.
-Нет мам,- она будет со мной.
-Все мам, я не хочу с тобой больше разговаривать,- сказал я закрывая дверь в свою комнату.

-Денег тебе?
-А за что?
-Мам, хорошь прикидоваться. Ты никогда не спрашивала.
-Нет мам.- Я не наркоман.
-Не дашь?!
-Хорошо.- Нет так нет.
-Я ухожу из дома.
-Покушай хоть на дорожку,- съехидничила мать.
-Да пошла ты, хлопнул я дверью.
Улица приняла меня потоками ливня. Мокро, холодно, хоть и лето.

Ленка дура. Что еще сказать. Да, мама у меня бывает немного резкой. Но зачем бежать от меня, тогда, когда мне больше всего нужна поддержка.
-Сама ты мама- дура.
-Хорошо.
-Да, да я пойду к друзьям.
-Все пока.

Куда-то сразу подевались те, кто называл меня своим другом. Когда я остался один, без денег, без крыши над головой, под которой всем и всегда так хорошо пилось пиво, съедалось множество бутербродов. Где все? Наверное, тогда я понял, что друзей не может быть много.
Ленка ушла: Увы. Не посчитав меня за грош. Все ушли. Я один. Да будет - вперед!

-Серега,- ты понимаешь,- мать приехала с отдыха,- отзвонил мне на телефон Ромка.
-Бля: опять движение сумки. Опять туда. В неизвестность.

-Привет.
-Привет.
-Ты что такая грустная?
-Скучаю.
-Я тоже.
-Лен, а я квартиру снял.
-Ага, работаю на Вднх, продавцом-консультантом.
-Зарплата какая,- с улыбкой повторяю ее вопрос. Ну на ужин при свечах хватит.
-Придешь?
-Позвони ближе к вечеру.
Как мне нравится, когда она улыбается. Как пахнут ее волосы. Как она смущается, когда я рассматриваю ее в душе. Все стало на круги своя.

Прошло пол года. Все в одинаковом темпе. Девушка, работа, съемная квартира.
Восстановился в универе.

-Алло девушка, да, я по объявлению насчет работы.
-Нет, незаконченное высшее.
-Не подхожу?
-Нет.
-Спасибо.
-Алло.
-Да, по объявлению.
-Нет, незаконченное высшее.
-Извините.
Что не говори, ученье - свет. Не всю же жизнь объяснять гражданам, чем отличается этот комбайн от этой прекрасной мясорубки. Без вышки никуда.

-Алло, Серега, здорово. Как дела?
-Здорово Ромка, да нормально все. Сам как?
-Может вечером пивка?.
-Ок. Давай.
-Да, Серега, давай только без девчонок.
-Ок.
-Все, на Первомайской в восемь.

-Да, четыре кружки.
-Мне мать твоя звонила, отхлебывая пиво,- говорит Ромка. Спрашивала, что да как.
-Ну и?
-А я что. Сказал все как есть.
-Сам ты дурак. Что тебе стоит. Позвони да помирись.
-И что?!
-Что, что. Скучает она, волнуется. Как никак, шесть месяцев тебя не видела.
Это твоя мать, понимаешь, твоя. Одна, единственная.
Напились.

-Привет.
-Здраствуй.
-Сереж, мне Ромка дал твой телефон, мобильный ты игнорируешь.
-Мам, оставь меня в покое. Что опять? Чем я тебе опять мешаю? У меня своя жизнь.
-Ты мне никогда не мешал и не мешаешь. Ты не забыл, у тебя завтра день рождения. Придешь?
-Нет мама. Все хватит.
-Прости меня, сына,- опустилась в голосе мама. Если я тебя чем-то обидела - прости.

Наверно я все-таки не совсем бесчувственный. Воздержался от грубостей.

-Ну что? Придешь? приедут.
-Посмотрим, мам.
-Можешь взять свою пассию.
-Пока.

Сколько раз слышал трель родного звонка. Сейчас все для меня как будто вновь. Испарина на руках и на лбу.
-Что ты нервничаешь,- поддевала меня Ленка.
Тру руки об джинсы. Нет бы поддержать, а она подкалывает. Молчу. Шелчок.
-Привет мам.
-Здраствуйте тетя Катя, с именинником вас,- поздравляет Ленка.
-Привет. Поздравляю тебя.
-Спасибо мам, с неохотой отдаваясь в ее объятия,- выдавливаю я.

Гости-родственники, выпивка, домашняя еда, приготовленная мамой, улыбки, поздравления - как же все это здорово. Опять воспоминания унесли меня куда-то в детство.
-Сереж,- сказала мама, выдернув меня из воспоминаний. Сегодня твое восемнадцатилетие. Ты стал уже взрослым, как я давно это хотел услышать, мама перевела дыхание. Хоть мы и живем раздельно, мне тебя очень не хватает.
Если я и была неправа когда-то, прости меня пожалуйста.
-Мам!
-Не перебивай сынок. Я не хочу чтобы ты слонялся где-то, и этим подарком, я выражаю свою любовь.
Звон стекла, присоединения остальных к тосту. Я развертываю коробочку с подарком. Ключи. Мама подарила, квартиру, на одной лестничной клетке, рядом, рядом с ней. Обвожу глазами гостей.

-Извините меня,- с комком в горле обращаюсь ко всем. Я сейчас,- выхожу на балкон. На глаза накатываются слезы. Скурив две сигареты, возвращаюсь.
-Спасибо мама,- как обычно сухо говорю я.
Переехали.

Заканчиваю третий курс, работа отличная, своя квартира, девушка, которую, как мне кажется, люблю больше всего на свете, полный достаток, что еще нужно в двадцать лет.

На протяжении двух лет почти и не общались-то с ней, так если только, по мелочам. Но я все равно знаю, что ей было приятно, зная что я под боком, рядом.
-Привет мам, есть что поесть- с голодным взглядом бежал я на кухню.
-А что, твоя не готовит?
-Мам, хорош заводить старую песню.

-Алло, Сергей,- это вас Евгения Николаевна беспокоит.
-Да, что случилось?
-Сергей,- мама в больницу попала.
-Что, что случилось?
-Когда скорая забирала, сказали что инфаркт.
-Алло, Николай Иванович,- это Сергей, мама в больнице, я прерву командировку.
-А что случилось?
-Я и сам толком не знаю. Позвонила соседка, сказала что скорая забрала с показанием на инфаркт.
-Да, давай, вылетай.

-Вы кем будете?
-Сын я.
-Я главврач, Сергей Александрович.
-Очень приятно, тезка.
-Да, инсульт.
-Это серезно?
-Да. Парализовало конечности.
-Сложно сказать сколько. Сейчас ей нужен только покой и уход.
Захожу в палату.
-Ей сделали укол снотворного,- говорит тезка. Надо, чтобы она хорошо выспалась.

-Привет мам. Проснулась. Ну не плачь. Все будет хорошо. Почему не можешь двигаться? От усталости.
-Что со мной. Сереж, скажи правду.
-Мам у тебя был инсульт , парализовало конечности.
-Нет мам, доктор сказал, что все можно восстановить. Физические процедуры.
Отдых. Свежий воздух.

-Мам, а давай на дачу махнем все вместе, сказал я вечером уже дома.
-Давай, только можно тебя попросить без Лены.
-Хорошо мам,- не стал спорить я.
В дверь позвонили.
-Здравствуйте Николай Иванович. Проходите.

Николай Иванович, одноклассник мамы, на данный момент директор банка, в котором я работаю. Опять спасибо маме, пристроила.

-Налей в вазу воды.
-Привет Катенька. Как ты?
-Да как. Сам видишь, но обещали что поправлюсь.
-Спасибо за цветы,- улыбнулась мама.
Я вышел на балкон, покурить.

-Серега,- прервал меня от моих размышлений Николай Иванович. Мама сказала, что вы на дачу хотите съездить.
-Ага, только ведь на работу надо.
-Ну, насчет работы ты можешь не волноваться. Поезжайте. Ей сейчас отдых нужен. Побудь рядом с ней хотя бы недельку.
-Спасибо Николай Иванович.
-Ладно, давайте, аккуратно там. Я к выходным заскочу. Да, кстати, поедем ко мне, я тебе кресло инвалидное дам. Жена умерла, а кресло осталось. А то сам знаешь, в наших больницах ничего не дождешься.

Договорился с Евгенией Николаевной, медсестра с тридцатилетним стажем, да к тому же наша соседка, будет присматривать за мамой, на время моих командировок.
-Лен, ты давай тоже, не ссорьтесь только. Ты же знаешь, маме сейчас нельзя волноваться. Заходи к ней почаще. Меня целый месяц не будет. Все, давай, мне в аэропорт надо.
Захожу в мамину квартиру.
-Да мам, на месяц. Это важная для нас поездка. Ну все, давай. Смотри аккуратно здесь без меня. И с Ленкой не ругайтесь, тебе нельзя волноваться.
-Не подходит она тебе.
-Мам, все, давай не будем. Я пожалуй как-нибудь сам разберусь. Ну все, я побежал. Целую ее в щеку.
-И тебе удачи.

Оставалось последнее совещание. Побрившись, спускаюсь в гостиничный кафе-бар, завтракаю. Какое-то непонятное ощущение внутри, в груди. Сердце сжимается.
-Алло, Евгения Николаевна, у вас все нормально. Как мама?
-Нормально все, не беспокойся. Спит она. Я только ей укол сделала.
-Да, сегодня вечером прилечу. Ну все, до свиданья. До вечера.

Как же долго тянулся этот месяц. Ну вот и все, последнее совещание окончено, мы получили этот кредит. Все, осталось только забрать из гостиницы вещи, перекусить и в аэропорт.
-Алло Сергей. Это Евгения Николаевна.
-Что, что случилось?
-У мамы был повторный приступ. Врачи не стали забирать ее в больницу,сказав, что передвигать ее очень опасно. Поставили капельницу. Сейчас вот только доктор уехал. Давление стабилизировалось.
-Спасибо вам, что позвонили. У нас нелетная погода, отложили рейс на три часа.

-Девушка, милая, ну может можно что-то сделать. У меня мама при смерти.
-Я сожалею молодой человек, но от меня ничего не зависит. Все рейсы отложили. Посмотрите погода какая.
Молча сижу в баре, пью, пускаю дым в потолок. Наконец-то объявляют рейс.

-Как это случилось?
-Сергей, не хотела говорить, но: Она сидела у окна, воздухом дышала, я подошла чтобы накрыть ее пледом, прохладно было уже, подъехала машина, а там: твоя Ленка с каким-то мужиком в машине целовалась. Машина как раз под фонарем стояла. Все видно было как на ладони. Она успела, мне и сказать только что: -Смотри Жень, я же говорю, не пара она ему, и, стала задыхаться.
Я переложила ее на кровать и в скорую позвонила. До их приезда укол сделала.

Открылась дверь и зашла Ленка.
-Здрасьте. Серега, ты что не мог позвонить,- улыбнувшись, спросила Ленка.
Встаю со стула, пощечина. Она падает. Хочу добавить, но Евгения Николаевна останавливает.
-Вон из моего дома. Вон, вон, блядь, я сказал. У тебя час, слышишь, ровно час, чтобы отсюда убраться.
Соседка схватила меня за руки: -Тише, успокойся, не буди маму.

-Мам, я опять обкакался,- из своей кроватки улыбался я.
Она беспрекословно брала и меняла мои пеленки, посыпала присыпкой, ласково говоря:
-Ах ты мой маленький засранец.
Сейчас проще. Сейчас даже памперсы для взрослых есть.
-Вот так. Вот мы и переодели тебя. Ну что ты плачешь? Не плачь, не надо.
После этого приступа она уже не могла говорить. Лишь какие-то шипяще-гортанные звуки.
-Мам, ну поешь немного,- подносил к ее рту я ложку. Нет мам, не отворачивай голову. Тебе надо сил набираться чтобы поправиться.
Ей было стыдно, когда я менял ей памперсы, постель. Из-за этого она отказывалась от воды, от еды.
-Мам, ну ты что в самом деле? Хоть ложку каши съешь.
-Кхшш, кхшш.
-Мам, а сколько ты за мной убирала, кормила с ложки, когда я болел. Что ты мне говорила:
-Ложечку кашки съешь и поправишься.
-Ну вот мам, молодец. Давай еще немного.
-Кхшш, кхшш.
Я смотрю на нее, заглядываю в ее глаза, пытаясь угадать, что она хочет.
Днем она все больше спит. Соседка не отходя дежурит около нее, несет свой дневной пост. Прихожу с работы, принимаю вечернюю вахту. Мне уже везде слышатся эти звуки - кхшш, кхшш. Быстро бегу домой. Заходят пацаны. Зовут пивка попить. Вежливо отказываюсь. Отсыпают травы. Иду на балкон. Забиваю, курю, чтобы хоть как-то отвлечься. Захожу в комнату. Все по новой. Кхшш, кхшш. Сейчас мам, сейчас. Переодеваю, кормлю.
-Да мам, сейчас телевизор посмотрим. Подкладываю ей еще одну подушку. Уже ее по звукам понимаю. Да мама, сейчас переключу. Какой-то сериал. Она их любит.

Заметная улыбка на ее лице. Она смотрит на эти картинки, а я на нее.
Боже, как ее болезнь изменила. Еще три месяца назад эта сорокадвухлетняя женщина вся дышала красотой. Румяное лицо, фигура. Я даже завидовал, своему директору, который пытался за ней ухаживать. Она была поистине красивой женщиной. Она так и не пересекла ни с кем свою судьбу после смерти отца.
Сейчас же одеяло скрывало тело скукоженной, морщинистой старухи. Кладу к ней на грудь свою голову, укрываясь ее рукой. Засыпаю. Снится детство.

-Ааа, мама больно,- орал я на весь двор.
-Что случилось, обнимая меня,- спросила мама.
-Я с дерева упал, показывая свои руки, которые были все в занозах,- плакал я.
Она меня уложила на кровать, смазала йодом ссадины. Я помню только ее руки, которые могли незаметно вынуть все занозы, погладив, убрать боль. Как же мне сейчас хотелось вытащить занозу из ее сердца.

Проснулся от шума телевизора. Осторожно встал, чтобы не тревожить маму. Иду на кухню, выпить стакан воды. Возвращаюсь, накрываю ее, наклоняюсь поцеловать. Холодный ветер, распахивая окно, врывается в комнату. Холодное лицо, с застывшей улыбкой.

Ночной ветер треплет волосы, дает забыться, успокоиться. Надышаться можно только ветром. Два дня на даче. С детства не переношу процедуры подготовки к похоронам.

Отпетые священником псалмы, плач женщин за моей спиной, горсть земли в руках. Последний путь.
-Серега ты идешь,- окликнул меня Ромка.
-Нет, вы идите, я побуду еще.

-Мамка твоя?- вывел меня из раздумий чей-то голос. Это были могильщики.
-Да.
Они присели рядом. Я разлил по стаканам оставшуюся водку.
-Меня Кузьмичом все кличут, а это дружище мой - Колян.
Помянули.
-А моя мамка вот, рядом покоится,- показывая рукой на соседнюю могилу, проговорил Кузьмич.
-А твоя?- обратился я к Коляну.
-Я ее не знаю. Я из детдома.
Помолчали. Колян сбегал еще за бутылкой водки.
-Давайте,- сказал я, наполняя стаканы, за всех живых матерей-здоровья им, и, за всех ушедших - пусть земля им будет пухом.

Я поднял к небу влажные глаза:
-Посмотри мама на этих славных детишек. Как ты и хотела: мальчик и девочка.
На мою жену, на этот залитый солнцем двор. Прислушайся. Ты слышишь? Шум волн, крики чаек. Это была твоя мечта, иметь домик на берегу моря, видеть меня счастливым. Посмотри же - я счастлив, только мне не хватает тебя.
Легкий ветерок качнул кресло-качалку. На секунду мне показалось, будто она сидела в нем и смотрела на все это такими же счастливыми глазами, как и я.

Солнце озарило землю. . Эх: Земляне.

Почему то вспомнились слова из книги Г. Г Маркеса Человек не связан с землей, если в ней не лежит его покойник ".
Сто лет одиночества прошли. Я возвращался на свою родную землю. О которой я никогда не забывал и не забуду. На землю, где покоится прах матери.

Издалека заметил, покрашенную ограду, ухоженную могилу, свежие цветы на ней.

-Не обманул Кузьмич. Присматривает,- каким-то теплым чувством разлилось по телу.
Открыл калитку, зашел, присел на скамейку: -Здравствуй, Мама. Я дома.

ЗЫ. Человек! Подойди к двери. Позвони или постучи. Откроет женщина. Одна единственная, любящая тебя бескорыстно, без обмана. Это твоя Мать, понимаешь, твоя, единственная. Просто обними и скажи:
- Здраствуй мама. Я дома.

Ну..... идём в шторм..... Ночь..... ни хрена не видно...... компас разбился......
спускаюсь в трюм, проверить как там груз...... мы детских кукол везли....
спустился..... и тут корабль наклоняется, а они одновременно открывают
глаза и говорят: “МАМА!”


2006-09-04 14:13:16 [Lvl:7] Ааз
Похороны. Катафалк, после того как на него погрузили гроб, трогается с места...
Случайные свидетели наблюдают такую душераздирающую сцену - за катафалком бежит мальчуган лет восьми и рыдает:
- Папа, папочка, куда же ты, не оставляй меня, я хочу с тобой!!!
Но тут вдруг катафалк останавливается, из кабины выходит шофер и орёт мальчику:
- А ну марш домой, кому сказал! Не сделаешь уроки к моему приходу - я тебе ремня дам!

Радио передача по заявкам:
Ученики 7-го "б" класса школы 21 просят для своей учительницы поставить звук бормашины.


2006-09-04 14:20:06 [Lvl:7] Ааз
Письмо из пионерского лагеря

Дорогие мама и папа,
Наш вожатый сказал нам написать своим родителям, если вы видели наводнение по телевизору и волнуетесь. Мы в порядке. Смыло только одну из наших палаток и 2 спальных мешка. К счастью, никто из нас не утонул, потому что когда это случилось, мы все были на горе и искали Ваську. Ах да, пожалуйста, позвоните маме Васьки и скажет ей, что он в порядке. Он не может писать из-за гипса. Мне удалось поездить в спасательном джипе. Это было клево. Мы бы никогда его не нашли в темноте, если бы не молния. Вожатый Сергей разозлился на Ваську за то, что он пошел в горы один, не сказав никому. Васька сказал, что говорил ему, но это было во время пожара, так что он, возможно, и не слышал его.
А вы знали, что если поджечь газ, то газовый баллон взорвется? Мокрая древесина не горела, но одна из палаток сгорела.
А также часть нашей одежды. Игорь будет прикольно выглядеть, пока у него снова не отрастут волосы. Мы вернемся домой в субботу, если вожатый Сергей починит машину. Он не виноват в аварии. Тормоза работали нормально, когда мы уезжали.
Вожатый Сергей сказал, что в такой старой машине обязательно будет что-то ломаться, может быть, поэтому ее уже не страхуют. Мы думаем это клевая машина. Ему все равно, если мы ее испачкаем, а если жарко, то иногда он разрешает нам ехать на передней решетке. Когда 10 человек в машине, то становится жарковато.
Он разрешал нам кататься в прицепе, пока милиционер на шоссе не остановил нас и не поговорил с нами. Вожатый Сергей - клевый парень. Не беспокойтесь, он - хороший водитель. На самом деле, он учит Светку водить на горных дорогах, когда там нет машин. Все, что мы там когда-либо видели, были грузовики, перевозящие бревна.
Сегодня утром все ребята прыгали со скал и плавали в озере. Вожатый Сергей не пустил меня, потому что я не умею плавать, а Васька боялся, что утонет из-за гипса, поэтому он разрешил нам взять каноэ и покататься по озеру. Было здорово. Под водой все еще можно видеть деревья от наводнения. Вожатый Сергей не такая заноза, как другие вожатые. Он даже не нудел по поводу спасательных жилетов. Ему приходится много времени проводить с машиной, поэтому мы стараемся не беспокоить его. Угадайте что? Мы все прошли курс по оказанию первой медицинской помощи. Когда Олег нырнул в озеро и порезал свою руку, мы видели, как действует жгут. Меня и Славика стошнило, но вожатый Сергей сказал, что, возможно, это только отравление от остатков курицы. Он сказал, что они также травились, когда ели в тюрьме. Я так рад, что он вышел и стал нашим вожатым. Он сказал, что узнал наверняка, как сделать жизнь лучше, пока отсиживался. Кстати, а что такое педофилия? Ну ладно, мне надо идти. Мы едем в город, чтобы отправить наши письма и купить вазелин. Ни о чем не беспокойтесь.
Мы в порядке.

Целую, Андрейка.

Сторож Петрович, пошатываясь, выбрался из вагончика и вдохнул свежего ночного воздуха. Кругом благодать, такая милая его сердцу - очередная зависшая во времени стройка века, которую он охранял. Стройка уж лет пять как никому не нужная, тем более, что с нее стырили уже все что можно, и поэтому занимался Петрович по ночам в основном тем, что гнал ядреный самогон, по одному ему известному рецепту.
Аппарат, собранный с применением неизвестных науке технологий вызвавший бы у физиков (да и химиков) всего мира неутолимую зависть, был искусно замаскирован в вагончике, так что Петрович был практически счастлив. Компанию ему составлял только маленький телевизор да кот Кабан, любитель пива Хольстен и воблы.
Петрович всмотрелся в звездное небо, улыбнулся и направился к деревянному строению, в народе называемому "сортир". Раздавшийся грохот сначала не запал в его сознание, поскольку недалеко был военный аэродром, и там частенько проводились ночные полеты. Но когда затряслась земля и сортир едва не развалился, ему подумалось, что долгострой решил приказать долго жить. Петрович развернулся, дабы броситься на спасение своего уникального имущества и кота Кабана, но никуда не побежал, а изумленно уставился на трещину в земле. Трещина полыхала потусторонним огнем и быстро расширялась.
- Апупеть! - вынес вердикт Петрович и попятился.
Из трещины ставшей уже пол метра шириной показалась огромная когтистая лапища, впилась пальцами в землю, затем показалась другая, и из разлома кто-то принялся вылезать. Петрович сумрачно сфокусировал взгляд на нежданном госте. Три метра росту, мощные рога короной, могучая грудь, покрытая чешуей и яростные желтые глаза со змеиными зрачками. Да, и еще запах, ну тот самый - серы!
- Пади ниц, человече, перед посланцем Люцифера! - громогласно сказало чудовище, опустило голову и выпустило из ноздрей дым.
- Ниц, значица! Перед посланцем, значица! - сказал Петрович, покопался в ватнике и извлек на свет Божий монтировку, с которой не расставался практически никогда. Размахнулся и, что было сил забубенил посланцу прямо промеж рогов. Благо голову тот опустил.
Рогатый изумленно хрюкнул и потер лапищей ушибленное место:
- Ты чего? Совсем охренел? Больно ведь! Я ж демон!!
- Демон, значица! А что ж ты подлюка творишь-то! - пошел в наступление Петрович - Тута стройка! Объект можно сказать государственной важности, а ты енто... фундамент ломаешь! Уххх!!!
Петрович агрессивно замахнулся монтировкой, демон попятился.
- Ну ни хрена себе! - очухался демон и захлестал себя хвостом. - Уж не обознался ли ты человече? Приглядись с кем говоришь...
- Я чего тута приглядываться? Ходют тут всякие, не дают отдохнуть трудовому человеку. Щас вот милицию вызову. Ишь ты! Панки всякие оборзевшие шляются, трещины планом строительства не оговоренные делают!
Демон расхохотался, периодически выпуская языки пламени:
- Я убью тебя быстро. Как первого клиента. Твоя душа будет меня веселить в Аду. - протянул руку, схватил сторожа поперек тела и поднес к пасти. Несло из этой самой пасти просто жутко, и Петрович решил отомстить. Как? Правильно! Он дохнул в ответ! Могучий сивушный выхлоп едва не сбил с ног пришельца, тот выпустил сторожа, и, откашливаясь, лихорадочно вдыхал свежий ночной воздух.
- Что это было??? - спросил демон протирая глаза.
- Хех! Бояровка енто! Мой рецептик. Ексклюзив, так сказать... А ты, я гляжу, слабоват будешь... - хитро прищурился Петрович. Демон прокашлялся, сморкнулся в сторону, едва не оступившись в трещину, и взревел:
- Я великий воин! Я бился с силами света и побеждал многих! Не то что мелочь вроде тебя... Ты хочешь бросить мне вызов, человек?
- А чего не бросить-то? Можно и вызов. Что-то думается мне, что литра первача ты не осилишь, хоть будь ты трижды демон! Ну-ка почапали со мной, ща проверим насколько ты силен...
Демон, обалдевший от того, что ему так просто бросил вызов этот странный человек с синим носом, поплелся следом. Петрович аккуратно переступил трещину в узком месте и гостеприимно распахнул дверцу бытовки. Бочком-бочком демон протиснулся в помещение, устроился в уголке свернув хвост колечком и удивленно уставился на кота.
Кабан, налакавшийся пива из блюдечка, сидел на столе напротив телевизора, и пялился в экран, не обращая никакого внимания на окружающее. Иногда он подтаскивал к себе лапой воблу и отщипывал кусочек.
- Хехе, ну вот нас и трое стало! - крякнул Петрович и извлек из хитрой заначки пятилитровую бутыль с мутной жидкостью, а так же две древние кружки с ободранной эмалью. После того как жидкость весело стала плескаться в таре, по бытовке разнесся одуряющий запах первача. Демон чихнул:
- Тебя звать-то как, подлюка? - по доброму спросил Петрович и протянул гостю кружку.
- Асмодей! - ответил демон и с сомнением поглядел на угощение
- Ну! Вздрогнем за знакомство! - изрек тост сторож, Кабан как по команде приложился к блюдечку и икнул.... Демон выпил и вздрогнул так, что вагончик едва не развалился
- Между первой и второй перерывчик не большой! - "обрадовал" Асмодея Петрович и набулькал вторую дозу....
..... Прошло 2 часа....
- Ик, Петрович? - спросил Асмодей, принимая n-ю кружку, и выпустил язычок пламени.
- Шо тебе родненький? - Петрович обнял ополовиненную бутыль.
- Петрович, а ты меня.... ик... уважаешь? - спросил демон и выпил. Потом занюхал хвостом: - Уххх, сильна твоя бояровка!!!
- Уважаю, Асмодейчик. Ты енто, мужик, во! - отлепился от бутылки сторож и разлил по новой. Кабан, уже упившийся, тихонько посапывал перед телеком, свернувшись калачиком и положив лапу на воблу.
- Слушай, а давай ко мне, а? У меня бабы во!! - вдруг сказал демон. - Даже Клеопатра есть! Такая сука, я тебе скажу! Пошли, а?
- Нет, уж лучше вы к нам... - ответил Петрович и достал вторую бутыль...
....Прошло еще 3 часа...
- Пппетрович! Я тебя люблю! Дай я тя ппппоцелую! - Асмодей протянул когтистую руку.
- Асмодей! Ты вот такой мужик! - ответил сторож. - но нам уже пора, скоро домой идти, а там жена...
Петрович запечалился.
- А хочешь я это... Я ее в эту, как ее, геенну огненную отправлю? Навеки, а?
- Неее, уж поди 40 лет прожили. Привык!
В окно блеснул первый луч рассвета, Асмодей прищурился:
- Вот так всегда, только начнешь отдыхать... Петрррович, я домой. - сказал демон, с трудом выбрался из вагончика и распластался на земле собираясь с силами. Следом показался Петрович с пузырем. Демон встал, покачнулся и прицелился в трещину взглядом.
- Петрррович, я тя люблю!
- Ты, это, ты заходи, еще! - сказал Петрович и протянул пузырь - На возьми, с утра поправишься!
Едва нащупав подарок лапой, Асмодей сказал:
- Вот Люцеферу покажу... Будем в гости ходить. Бывай, человече! Ик. - потом смахнул слезу, и прыгнул в разлом. Трещина затянулось будто ее и не было. Петрович быстро прибрался в бытовке и отправился домой, где его ждала Клава... Наверное со скалкой...
- Эх жаль я отказался, шоб в геенну ее забрали. - подумал Петрович и нащупал в рукаве монтировку...

drblack

При виде медведя люди в лагере обрадовались, начали кричать, бегать, но когда тот подошел поближе, засмущались и быстро уплыли на лодке. Миша и сам был зверь застенчивый, поэтому просто перетаскал подарки в берлогу и долго разбирался, что тут к чему. Большинство приборов так и остались непонятными игрушками, но трубу Топтыгин полюбил и, прихватив с собой зайца, часто бродил по сопкам, любуясь видами.

Наконец между между стволами замелькало серое, и Хозяин Тайги облегченно вздохнул: до последнего момента он не был уверен, что Волка отпустят с заставы живым.

- Он что, всю дорогу бежал, что ли? - мяукнула Рысь.

Гигантская кошка обладала удивительно острым зрением и без всякой трубы видела ходящие ходуном бока соседушки. Багровый язык, свешенный чуть не до земли, говорил о том, что Волк действительно преодолел все двадцать километров без остановки. Наконец, Серый забрался на сопку и свалился прямо у ног Медведя.

- Все, больше не могу, - прохрипел он, - Дайте отдышаться.

И немедленно заснул. Медведь подождал пять минут, затем взял Волка за шиворот и слегка встряхнул.

- Сейчас-сейчас, еще минуточку, - пробормотал Волк, не открывая глаз.
- Серый, хватит придуриваться, - рявкнул Медведь.
- Все-все, уже проснулся, - Волк открыл глаза и протер их лапами.
- Так что тебе сказали? - спросил Топтыгин.
- Э-э-э, а можно меня на землю поставить? - робко поинтересовался Серый.
- А. Извини.

Волк встряхнулся и обвел собравшихся нехорошим взглядом:

- В общем, информация подтвердилась, - сказал он, - Целая бригада браконьеров, работает по заказу китайцев.
- И что им нужно? - нервно спросил Медведь.
- Ну... - помялся Волк, - Лапы медведя, уши рыси и тигриные...

Он приподнялся на задние лапы и что-то прошептал в ухо Тигру. Полосатый, обычно оранжевый, вдруг пожелтел со шкуры и очень плотно припал к земле.

- Яйца, значит, - вздохнул Медведь, - А что пограничники? Не помогут в этот раз?
- У них и так забот полон рот, - мрачно ответил Волк, - Косоглазые через Амур лезут - спасу нет, еле успевают отлавливать.
- Я бы попросил! - возмутился Заяц.
- Извини. Берта вот согласилась с нами поработать, у нее отпуск.
- Это твоя знакомая? - уточнил Медведь.
- Ну, почти, - Волк посмотрел в небо, - У нас через полтора месяца щенки будут. В порядке эксперимента разрешили.
- Понятно, - Топтигин осмотрел собравшихся, - Ну, стало быть, обороняться будем сами.
- Милиция велела передать, - добавил Серый, - Что искать их, если что не будут.
- Поня-я-ятненько, - мяукнула Рысь.
- Ладно, Заяц, можешь быть свободен, тебя это не касается, - приказал Хозяин Тайги.
- Фигу! Это мой лес! - храбро ответил Косой, - Сегодня вас, завтра им мои глаза потребуются или еще что-нибудь.
- Молодец, - Медведь осторожно потрепал Зайца по ушам, - Значит, план у нас будет такой...

*****

Волк и Берта неспешно трусили по тайге, уткнувшись носами в свежий след. браконьеров было семеро, и эти идиоты не нашли ничего лучше, чем, разделиться. Медведь взял на себя троих, за двоих отвечал тигр, Рыси и Волку с Бертой досталось по одному. Теперь нужно было только настигнуть своего мерзавца и наброситься на него сзади. Они гнали браконьера уже полтора часа, подбадривая его бодрым воем.

- Городской, - удовлетворенно заметил Волк, - Местный бы костер развел и за ним отсиделся.
- Не забывай, - нервно заметила овчарка, - У него карабин. Один раз бахнет - будешь потом свинец переваривать.

За время службы на границе Берта была ранена дважды и в таких вопросах считалась экспертом.

- Да брось, - хвастливо ответил Серый, - Он уже от страха не видит, куда бежит, еще немного...
- Стой, - овчарка замерла, и Волк, не успевший остановиться, проехал вперед на заднице несколько шагов.
- Что такое? - удивленно обернулся Волк
- Запах сильный, кажется он...

Над кустами медленно поднималось дуло винтовки.

- Берегись!

Берта рванулась вперед, но Серый сшиб ее плечом и кинулся в кусты сам. Раздался выстрел, короткий вой. Не помня себя от горя и ярости, овчарка бросилась в атаку, целясь туда, куда положено целиться служебной собаке...

*****

Заяц нашел Тигра посреди широкой старой гари. Могучий кот внимательно рассматривал широкую полосу распаханной и развороченной земле. Время от времени он опускал нос вниз, пытаясь принюхаться, но, вдохнув пыль и старую золу, чихал и опять усаживался на задницу. Заяц осторожно приблизился к Полосатому. Вообще-то, тигры не удостаивали косых своим вниманием, предпочитая зверей покрупнее, но кто его знает. Ополчение ополчением, а вдруг ему жрать захочется?

- Гумус, - задумчиво произнес Тигр, цепляя лапой землю.
- Что? - вежливо спросил заяц.
- Почва, плодородный слой, - все так же величественно ответил могучий зверь, - Все мы возвращаемся в гумус, давая жизнь травам, от трав кормятся благородные олени и прочие копытные, а они питают нас, мы же, когда придет срок, вернемся сюда, в гумус.

Заяц тактично помолчал. Тигров нередко пробивало на философию, Волк как-то рассказывал, что его зимой поймала одна Тигрица, и вместо того, чтобы разорвать, три часа читала выдержки из "Лунь Юй" и "Парадоксов".

- Понятно, - наконец нарушил молчание Косой, - А где браконьер?
- Ну... - пожал плечами Тигр, - где-то тут должен быть. Я на него стадо кабанов выгнал...

Полосатый встал и прошелся вдоль перепаханной полосы.

- В общем, похоже, он вернулся в гумус. Ладно, пойду второго искать.
- А что его искать? - Заяц, ждавший этого момента, надулся от гордости, - Пойдем, он тут, недалеко валяется.
- В каком смысле? - переспросил Тигр.
- Завалил я твоего второго, - чуть лопаясь от сознания собственного величия ответил Заяц.
- Хм-м-м, интересно, - пробормотал Тигр, - Ну, показывай.

Браконьер лежал в кустах без движения с закаченными глазами.

- Нда, действительно, - протянул Тигр, - Ладно, рассказывай, как ты его?
- На самом деле очень просто, - заторопился Заяц, - он идет такой, идет, а я прямо перед ним из травы как подпрыгну! Он брык - и лежит.
- Забавно, - позволил себе улыбнуться Тигр, - Причем, судя по запаху, еще и обделался. Ладно, оттащи куда-нибудь ружье, а я постараюсь преодолеть природную брезгливость и отнесу засранца на сборный пункт.

Заяц с трудом сдвинул винтовку с места и подумал, что, похоже, придется звать на помощь родственников. Полосатый, уже закинувший бесчувственного браконера себе на спину, внезапно обернулся.

- Заяц?
- Да? - Косой, пыхтя, пытался тянуть ружье за ремень.
- Ты молодец. Спасибо!

*****

- Ну ладно, ну перестань, - успокаивала Берта Волка.
- Что значит перестань? - визжал Серый, - Как это перестань? Думаешь я не видел, куда ты его кусала?
- Я очень испугалась, что он тебя застрелил, и сделала то, что нас учат делать, - объяснила овчарка.
- Вот так вот и положено? - кипятился Волк, - Думаешь мне приятно, что моя женщина хватала пастью за...
- Ну хватит! - гавкнула Берта, - Все овчарки хватают именно за это! Нас так готовят!

Волк несколько притормозил и недовечиво покосился на подругу.

- Все? И кобели тоже?
- И кобели, - твердо ответила овчарка.

Некоторое время оба бежали молча.

- Тяжелая у вас работа, - вздохнул Волк.

Дикий, протяжый вопль разорвал тишину ночного леса. Вопль столь жуткий, что Берта прижала уши к затылку, припала на живот и тихо заскулила.

- Эт-то что было? - заикаясь спросила отважная овчарка.
- Это? - шерсть на загривке у Волка встала дыбом, - Я тебе скажу что это было. Это рыси трахаются, вот что это было. Ну, скотина с кисточками, мы тут жизнью рискуем, а она... Можно подумать, это наши уши им нужны! Так, пойдем разбираться.

Припадая на раненую ногу, Волк похромал туда, где в ночи раздавались душераздирающие вопли. Взобравишись на сопку, Серый заорал:

- Рыся, ты где? Вылезай, скотина, опять валерьянки обожралась? А кто за тебя браконьеров ловить будет?
- Ну чего ты орешь, - ответило из кустов мягким, рокочущим баритоном.

В темноте зажглись две пары зеленых глаз, и Волк попятился. Ирис, супруг Рыси, считался мужчиной серьезным, ходили слухи, что с ним даже Топтыгин иногда здоровается первым. Однако праведный гнев, помноженный на боль в поврежденной лапе, взяли верх, и Серый грозно уткнулся носом в широкую хитрую рожу с бакенбарадми.

- В то врремя как весь лес в едином поррыве боррется с угррозой, - порыкивая начал Волк, - кое кто...
- Да ладно тебе, Волчик, - Рыся, потягиваясь, вышла из кустов и встала рядом с мужем.
- Привет, Берта. Мы своего браконьера обезвредили.
- Да? Ну и где он? - кипятился Волк.
- А вон, на дереве.

Ирис подошел к здоровенном кедру с абсолютно гладким стволом, и, встав на задние лапы, с душераздирающим скрежетом поточил о кору огромные когти.

- Муарррроуумуамуа, - произнес Рысь, тщательно выговаривая каждую букву.

Откуда-то из кроны донесся задушенный всхлип.

- Мы, собственно, его выследили, - объясняла Рыся Берте, - А когда он сел под деревом, занялись любовью. Он даже сапоги скинул, не говоря уж о винтовке.
- Пусть посидит пока, - лениво заметил Ирис, - Утром сам свалится. А ружье я пойду в болоте утоплю.

*****

Медведь сменил позицию и осторожно выглянул из-за камня. Пули цвикнули в полуметре от рыла и он откатился назад.

- Ну, скоро вы там? - прорычал Топтыгин.
- Сейчас все будет, Миша, - торопливо ответи енот, загоняя маленькими лапками последний патрон в обойму.

Огромные когти не давали Хозяину тайги перезаряжать карабин самому, пришлось привлечь старого знакомого. Енот пару зим пользовался топтигинской берлогой и теперь пришло время вернуть должок.

- На, держи.

Медведь подхватил карабин и, просунув коготь в спусковую скобу, выпалил в сторону кустов. В ответ прогремело несколько выстрелов, правое ухо обожгло болью.

- Миша, - осторожно сказал енот, - А у тебя в ухе дырка.
- Ничего, - сквозь клыки ответил Топтыгин, выпуская еще несколько пуль в сторону противника.
- Патронов у тебя еще на одну обойму, - добавил енот.

Медведь потер кровоточащее ухо лапой и осторожно высунулся из-за камня. Пуля ударила рядом, и осколки гранита больно посекли нос. Пора было менять позицию. Перестрелка продолжалась уже час, за это время медведь успел расстрелять большую часть оставшихся от геолгов патронов, но хуже всего было то, что вражеские пули разбили любимую стереотрубу. Вообще говоря, теперь все зависело от того, сработает ли вторая часть его гениального плана. Патроны кончались, горизонт уже засветлел, еще немного - и взойдет солнце. Топтыгин вздохнул, переполз за куст и открыл огонь. Он стрелял за свои лапы, за лапы всех медведей и медведиц, за уши рысей, за яйца тигров, за свой лес и свой Амур. Чувство собственного героизма и отважной обреченности переполнило косолапого и он громко заревел, бросая вызов браконьерам. Снова загрохотали выстрелы, вокруг падали срубленные пулями ветви.

- Врешь, не возмешь, - прохрипел Топтыгин.

- Туруру! Ла-ла-ла! Какой чудесный день! Какой чудесны пень! Кто лось - тот не олень!

Басовитый, трубящий рев раздался над лесом, сопровождаемый сучьев, ударами по чему-то мягкому и сдавленными воплями. Медведь обессиленно привалился к камню - помощь подошла вовремя.

- Это что? - осторожно спросил енот, прислушиваясь к звукам снизу, где, судя по всему, кого-то топтали ногами.
- Это лоси, - расслабленно ответил косолапый, - Я этих уродов отвлекал, а они бесшумно с тыла зашли.

Кому-то прописали крепкую саечку и тот же бас продолжил на мотив румынско группы, которую постоянно крутили на заставе:

- Хо-хо-хо! Как по лесу пробежал олень, озорной олень, зажигательный олень! Зацепился на бегу за пень!
- А... - енот собрался с духом и продолжил, - А чего это они?
- Понимаешь, - медведь прикладывал к простреленному уху подорожник, - У них сейчас гон. Поэтому они гонят. Постоянно. Не обращай внимания.

Из кустов вылетел огромный лось, недавно сбросивший рога.

- Ха-ха-ха! Мой добрый друг медведь! Ого-го-го! и маленький зверек с полосатой мордой!
- Енот, извините, - застенчиво представился Енот.
- Енот, уху-ху, какой великолепное, величественное, сексуально привлекательное имя! Не обращайте внимание, я гоню.
- Сексуально привлекательное? - робко спросил зверек у Косолапого.
- Не обращай внимания, он гонит, - заверил Медведь, - Нормальное имя, мужское такое, крепкое. Лось, спасибо, уж выручил так выручил.
- Да-да-да! Мы мужественные звери, мы должны помогать друг другу! Тем более, что им нужны были наши хвосты. У-дю-дю-дю, у-дю-дю-дю-дю, баю-баюшки баю, не ложися на краю. Там трое то ли пленных, то ли, мва-ха-ха, безвозвратных потерь. Ладно, мы поскакали, гон все-таки.

Лось большими скачками скрылся в лесу.

- Ну, брат Енот, пошли брать в плен, если осталось кого, - подытожил Медведь.

******

- Итак, подведем результаты, - начал Медведь.

Амур сиял на солнце, ветер гудел в кедрах, на сопке было тепло и ветренно. Среди трофеев нашлась зрительная труба и Косолапый был наверху блаженства. Партизанский отряд собрался на вершине каменной горки на том самом месте, где позавчера они получили страшное известие о браконьерах.

- Берта и Волк - один, покалечен.
- Жить будет, - заверил Волк.
- Любить - вряд ли, - оскалившись во всю пасть, добавила Берта.
- Тигр - один, тело не найдено, - продолжал Медведь.
- Эти кабаны... - досадливо поморщился Полосатый, - Впрочем, он вернулся к земле, чего еще может желать Совершенномудрый... Кому-нибудь другому.
- Заяц - один, целехонький. Молодец, Косой, не ожидал.
- Служу...
Донельзя гордый собой Заяц несколько секунд подыскивал, кому же он служит, затем рявкнул то, что не раз слышал от пограничных собак.
- Служу России!

Все на минуту замерли по сидке "смирно".

- Рыся и Ирис - один. Мертвый.
- Мы ни при чем, - оторвался от умывания Русь, - он сам свалился с дерева и шею свернул.
- Ага, после того, как ты забрался туда и поточил когти об его ветку. Ладно, проехали, искать их не будут. Ну и троих мы с лосями. Двух они затоптали совсем, а один вроде ничего. Вот его и допросим. Тигр, давай его сюда.

Еще позавчера Полосатый за такой тон вцепился бы Медведю в толстую морду, но теперь лишь хлестнул себя по бокам хвостом и притащи за шиворот зажмурившегося и тихо подвывающего мужика.

- Где-то у меня был разговорник, - кряхтя поднялся медведь, - Серый, куси его там, чтобы глаза открыл, только не до смерти...

*****

Василий Дормидонтович Плюев, браконьер со стажем, сквозь ватные штаны почувствовал мощные челюсти на своей заднице и, взвизгнув, открыл глаза. Прямо на него в упор смотрела огромная медвежья харя. Харя открыла пасть, обдав Плюева зловонием и продемонстрировав ужасные желыте клыки, и хрипло произнесла:

- Превед, кросавчег.

© И. Кошкин

ОНИ

Пыльная тьма заброшенной шахты колдовским шепотом врывается в уши героя, из последних сил стараясь вызвать ужас, страх, беспокойство. Тщетно.
Сполохи теней торопливо прячутся от мерцающего шахтерского фонаря. Когда свет подходит близко – тени съеживаются, прячутся, забиваясь в незримые, крохотные, еле видимые глазом укрытия, но стоит отойти на пару шагов - и вот они снова, словно забыв пережитый ужас, вылезают, вырастают до гигантских размеров, насмешливо крадутся за спиной героя, сливаясь с окружающей тьмой. Но видавших виды лабоходов они не только не страшат – даже не забавят.
Здесь есть ОНИ. И это как приговор. Окончательный и неотвратимый. ОНИ.
Единственное чего опасаются самые отважные. Что приводит в ярость самых невозмутимых. ОНИ.
Любопытные новички приходят в лаб как в страшную сказку, оглядываясь по сторонам широко открытыми глазами, и вздрагивая от шороха собственных шагов. Непосредственно радуются открывая сундуки и гордятся каждой единичной победой, рассказывая не один раз о каждой. Но когда они встречаются с НИМИ – слезы разочарования туманят им взор…
Опытные воины считают лабиринты своим ремеслом. Набитые под завязку оружием и магическими амулетами они прокладывают себе через врагов кровавую дорогу. Немало их погибает, но все новые и новые искатели приключений приходят им на замену. Ничто кажется не удержит их шествие. Только ОНИ. И сталкиваясь с НИМИ даже самый спокойный ветеран, сохранявший хладнокровие в страшных битвах, разражается гневной речью, бросается на стены и посылает стенам проклятия.
Настоящие Герои, воители прошедшие через горнило тысяч битв. Нет зрелища, способного ужаснуть их. Нет слов которыми возможно передать их опыт. Эти ходят в лабиринты как на работу, чуть менее рутинную чем раскопки угля в шахтах. Они проходят налегке через верхние уровни, не стараясь ввязаться в битвы. Они ищут достойных врагов - равных себе. Им не нужно даже оружие. Их руки, их взгляды, их слова – вот чего достаточно для победы над почти любым врагом. Почти. Потому что есть ОНИ. ОНИ – те которые непобедимы даже Великими Мастерами.
ОНИ безжалостны. ОНИ неотвратимы. ОНИ неизбежны.
Кого еще можно опасаться в лабиринтах? Мобов? Ха! Герои в лабиринте походят на хорьков, пробравшихся в курятник. Любимый их спор – кто свернет больше голов за единицу времени. Ловушек? Нет! Ловушки как балласт. Ты настолько привыкаешь к ним, что принимаешь их как нечто само собой разумеющееся. Ты не чувствуешь травмы когда они на тебе есть. Зато когда травмы проходят ты чувствуешь себя еще более сильным чем обычно!
Но в лабиринтах есть и ОНИ.

…Я смотрю на одного из НИХ. Он сейчас передо мной во всей своей мощи. Только сейчас я понял вся насмешку судьбы. Ломая драгоценный ключи я ломился сюда через дебри дверей в узком коридоре, чтобы в конце концов встретить одного из НИХ. Я отбросил ненужную уже секиру и заорал глядя прямо на НЕГО.
-Грёбаные ТУПИКИ!!! Как я вас всех ненавижу!! Мне что теперь, обратно возвращаться?!

«…Эй, Грегори, хватит курить в окно! Всё равно весь дым идет на нас! Я понимаю, что ты гениальный программист и тебе просто по статусу положено есть, пить и курить, не вставая из-за стола, но имей же совесть, наконец! Хорошо ещё, что туалет рядом на этаже, а то я даже боюсь думать о том, что бы было, если бы туалет был в другом конце коридора…», немолодая женщина, строго улыбаясь, перебирала бумаги на столе.

«Моя дорогая Ширли! Ваш сарказм неуместен. Что-то мне подсказывает, что сегодняшняя раздражительность вызвана весьма скромными успехами вашего достойного супруга в постели. Посмотрите, нашему третьему коллеге дым вовсе и не мешает. Правда, Эд?», Грегори высунулся из-за стены мониторов и посмотрел в сторону отчаянно грызущего карандаш молодого парня в смешных очках и длинной бесформенной футболке.

«А? Что?», Эд явно был погружен глубоко в свои мысли. Вчера он поссорился со своей девушкой во время игры в боулинг и теперь чувствовал какую-то пустоту внутри.

«Эд, принеси мне чашу кофе. И побыстрее!», Грегори вернулся к мониторам. Его пальцы продолжали марафонский забег по клавиатуре.

Эд, бросив изжеванный карандаш на кипу бумаг на столе, укоризненно взглянул на своего шефа и вышел из комнаты.

Ширли, найдя нужную бумагу, вздохнула.
«А ведь этот умник прав. Саймон сильно сдал за последний год. Секс становится всё более редким явлением в нашей жизни. Нам скоро стукнет по пятьдесят, и жизнь уже не такая радостная, как была раньше»
Ширли уставилась на фотографию мужа в серебряной рамке, которую он подарил ей на последний день рождения.
«А может, у него любовница появилась? Столько молодых девушек работает в их компании…»

Эд вернулся с кружкой ароматного кофе.
«Куда поставить, Грег?»

«Поставь на подоконник. Спасибо».

«Ширли, вам очень идет это сочетание белого, серого и розового», улыбнулся Эд, подойдя к столу и в упор, из-под очков, рассматривая женщину. «Вы самая элегантная женщина из всех, кого я знаю в этом чертовом городе».

«Спасибо, Эд. Вы очень милый юноша», Ширли улыбнулась.

«Смотри, Эд. Как бы Ширли тебя не засудила за сексуальное домогательство», послышался голос из-за мониторов.

«Грег, отстань. Ты – маньяк. Только о сексе и думаешь. Ты, небось, и создаешь все эти отвратительные порносайты. В свободное от работы время».

«Увы, и рад бы. Но свободного времени у меня нет. Совсем нет. Работай, Эд. Хватит кокетничать», пальцы вновь застучали по клавишам.

Эд сел за свой стол и стал просматривать какие-то списки на мониторе.
«Зря я назвал её сучкой. Зря», Эд продолжал укорять себя за вчерашнюю ссору с любимой. Они были вместе уже почти год и ни разу не ссорились. До вчерашнего дня.

«Чёрт бы побрал этот боулинг»,он снова уставился в монитор.

По заданию Федерального бюро по занятости их отдел готовил аналитическую справку по вакансиям в авиационной промышленности. Задачей Эдда была систематизация данных, стекающихся в их офис со всей страны. Работа уже подходила к концу, Эд обрабатывал последнюю информацию из летных школ южных штатов.

Грегори закончил очередную таблицу и отъехал на кресле от стола. Он закурил, отпил из кружки кофе и открыл окно. Теплый сентябрьский воздух пошевелил листки бумаги, наваленные на широком подоконнике. За окном небоскреба шумел город, который никогда не спит.
Начинающие желтеть пятна деревьев в Сентрал Парке, так хорошо видимом с 38 этажа,говорили о неумолимом приближении промозглой дождливой осени. Грегори выдохнул дым в окно.

«Интересно, Грег. Посмотри», Эд присел на подоконник рядом с Грегом и протянул ему длинный список. «Видишь, сколько арабских фамилий среди получивших летные сертификаты на право управления гражданскими самолетами. Тебе не кажется это странным?».

Грегори отпил еще глоток кофе и собирался было взглянуть на список, но внимание его привлекла небольшая точка в небе, быстро приближающаяся со стороны побережья.
«Что ты говоришь, Эд?», Грег не отрываясь смотрел на все увеличивающуюся точку, приобретающую четкие формы большого самолета. Послышался громкий гул. Самолет, казалось, шел прямо на открытое окно.

«Какие там еще арабы, Эд? Ты посмо...»

© armati

Суббота. Утро. Никуда не надо торопиться. Лежи себе, да спи.
Я, собственно, так и делаю, точнее, пытаюсь делать. В гостиной трезвонит телефон. Суки! Ну кто! Кто в такое время??? Хрен вам! Не буду вставать, пусть даже если потоп, смена власти, пять революций и марсиане на тарелках!
Лежу и всячески себя убеждаю, что звонок мне снится. А он, сцуко, ни фига не снится! Настойчивый кто-то! Уфффф, замолчал. Через полминуты снова: дзынь, дзынь.
Я встал, сориентировался в пространстве, не открывая глаз, и направился в сторону вредного телефона. Ух, что я щас скажу! Б*я! Мало не покажется. И маму вспомню, и папу, и прочих родственников, и даже домашних животных не забуду. На ощупь я взял трубку и глубоко вздохнул, собираясь сорвать с языка давно вертящиеся на нем слова, да так и остался с открытым ртом:
- Але? Здравствуйте! Это регистратура? Мне надо записаться на прием! К этому, как его, гинекологу! Ой, как здорово, что вы по выходным работаете! А то я думала, что придется понедельника ждать. – обрушился словесный поток на мои бедные, еще не проснувшиеся уши. Хотя не только уши. Я ведь весь еще не проснулся. – Девушка? А почему вы молчите?
С трудом сдерживая гнев, я ответил:
- Во-первых, я не девушка. Во-вторых, это не регистратура!
- Да? Я так и знала, что Валька с номером что-то напутает, это она мне ваш телефон дала. Наверное, это ваш рабочий номер, да? Не регистратуры? Вы, наверное, тот самый очень хороший гинеколог? Она сказала, что довольна осталась. Что вы лучший специалист, кого она встречала. Доктор, а вы совсем без выходных работаете? Как вам не повезло, – девушка довольно искренне всхлипнула в эфир.
Я вздохнул, и, перебивая:
- Девушка, сдается мне, что вы номером ошиблись. Попробуйте набрать еще раз. – потом я повесил трубку, и направился в сторону постели, начиная досматривать прерванный сон. Что там было? Что-то такое с погонями, стрельбой и девочками. Что-то на тему вестернов - не стоило так много фильмов вчера смотреть. Я уже почти дошел, когда раздавшийся за спиной звонок заставил меня подпрыгнуть:
- Сука! – сообщил я неизвестно кому, и поднял трубку.
- Але? Это регистратура? Я туда попала? – опять затрещали мне в барабанные перепонки. Я раздраженно ответил:
- Нет, блин! Не регистратура! Вы номер набрать не можете?
- Ой! – смутились на мгновение на том конце провода. – Ну точно Валька ошиблась. Вы ведь доктор?
Абсолютно машинально, помня свой интернетовский ник, я сказал:
- Ага. Доктор.
- Так я и знала! – собеседница торжествовала, а я проснулся и понял, что сказал не то, что следовало. Потом я подумал, что это кто-то из острийцев прикалывается, но дальнейшее меня разубедило в этом предположении. – Доктор, а вы когда свободны? На прием к вам записаться можно? Говорят, у меня какой-то странный случай, и нужен толковый врач, такой как вы. Когда у вас приемные дни?
В трубке зашуршало, судя по всему, девица приготовила писАтельные принадлежности. Я подумал, и решительно сказал:
- Приемные? Да в любое время! Только сомневаюсь, что я вам смогу помочь.
- Почему?
- Потому что у меня немного другой профиль, уж не знаю, что вам Валька наговорила. Кстати, довольно смирный пациент, не пойму, почему она еще говорит.
- Вот как? Что значит «другой профиль»?
- Как бы вам сказать… Я занимаюсь только совсем запущенными случаями, а у вас, похоже, пока все в порядке. Не переживайте, рано или поздно мы встретимся. Только вряд ли вы будете рады, – врал я вдохновенно.
- Я же вам говорю, у меня случай не тривиальный! Может как раз по вашему профилю? – девица недоумевала.
Я, проникновенно понизив голос, сказал:
- Нет, вы – точно не мой профиль. Пока еще. Я… патологоанатом!
Некоторое время царила благословенная тишина. Наконец, девушка справилась с собой:
- Эээээ. Вы уверены?
- На все сто процентов! Если хотите, то приезжайте, я вам скальпель покажу и циркулярку. Не отвлекайте, у меня еще два вскрытия на сегодня.
- Ой!
Разговор прервался сущим щелчком бросаемой на рычаги трубки и короткими гудками.
Я хмыкнул.
Ну, хоть сейчас высплюсь. Что мне там снилось? Уже забыл…

drblack

Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог,
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.

Стоит солдат — и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: "Встречай, Прасковья,
Героя-мужа своего.

Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол, —
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел..."

Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только теплый летний ветер
Траву могильную качал.

Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.

"Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришел к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам..."
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.

Он пил — солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
"Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил..."

Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.

1945 год